— Перестань! — рассмеялась в ответ девушка. — А если серьезно, такое же чувство было ровно год назад, в прошлом мае. Тогда все закончилось не очень хорошо. Но не бери в голову!

Я некоторое время внимательно рассматривал профиль Алены. Ветер трепал ее темные волосы. В рюкзаке у меня лежала легкая куртка. Я вытащил ее и накинул Грохольской на плечи.

— Замерзла? — негромко спросил я.

Девушка неопределенно пожала плечами и все-таки утвердительно кивнула.

— Один момент! — проговорил я.

Достал из кармана той же куртки маленькую шоколадку. Неровно разломал ее на две части и протянул Алене ту, что вышла больше.

— Не думай о всяких глупостях, — шепнул я задумчивой Грохольской на ухо и поцеловал в висок. — Все хорошо.

Алена посмотрела мне в глаза и слабо улыбнулась. Нужно быть слепцом, чтобы не заметить изменения, которые произошли сегодня с девушкой. Вероятно, после того, как я появился перед ней в своих обычных шмотках, после встречи с Томой, после того, как мы прошли тот самый бар… Она все поняла. Я другой. Я совсем не тот, за кого себя выдавал всю эту неделю. Она поняла. Но почему-то молчала.

Я обнял Алену. Девушка тут же положила мне голову на плечо.

Грохольская сказала, что должно произойти что-то неизбежное. Так и есть. Спрятавшееся солнце вскоре заменил полупрозрачный бледный месяц. В темнеющем небе заплескались первые звезды.

Мы молчали. Невнятное бренчание сменилось на неуверенно подобранные аккорды. Снова раздался громкий девичий смех. А затем один из парнишек хрипло запел:

— Для тебя все это чудо,

Для тебя все это мило.

На тебя глазеют люди,

На тебя летят витрины…

Его приятели тут же подхватили эту песню.

Ветер продолжал трепать наши волосы. Я наклонился и поцеловал Алену в губы. И мир вокруг будто снова замедлился. Смех, разговоры, гитара… все стало глуше. Теперь я слышал только свое сердцебиение.

Глава 17

Алена

Такси неслось по пустой дороге. В окне мелькали слабо освещенные безлюдные проспекты. В машине не работал кондиционер, поэтому в открытые окна без труда проникала ночная прохлада.

Конечно, я все время думала о своем чудике. Мне казалось, что год назад я по-настоящему любила… Но то, что чувствовала сейчас…. Это несравнимо. И неподвластно никаким объяснениям. Там, на крыше, когда Дима начал меня целовать, во мне будто взорвалась целая галактика. И сейчас, глядя из открытого окна на мелькающие сонные дома, я улыбалась как дура.

Омрачало одно — Тома. Черт возьми, рядом со мной она настоящая модель. Хоть сейчас на обложку глянцевого журнала. Загорелая, длинноногая… И она встречалась с Димой. С тем самым Димой-чудиком. В глубине души что-то снова противно заскребло, но я быстро отогнала это раздражающее чувство. Не хотелось думать о плохом, строить какие-то предположения… Все потом. Тем более, Дима представил меня как свою девушку. И вафли в этот вечер он ел со мной, а не с этой расфуфыренной Томой. Я снова заулыбалась и схватила себя прохладными ладонями за горящее лицо.

Посмотрела в небо, в котором виднелись маленькие белые звезды. В какой-то момент я не выдержала и высунула голову в открытое окно. Придерживая рукой развивающиеся на скорости волосы, стала пялиться вверх. Мне казалось, что расколовшиеся на мелкие кусочки небесные светила вот-вот сорвутся с неба и начнут сыпаться на спящий город.

— Это не совсем безопасно, — проговорил таксист, когда я приняла прежнее положение. Он, нахмурившись, поглядывал на меня в зеркало заднего вида.

— Сегодня видно столько звезд! Горящие маленькие осколки… — с восторгом начала я.

Мне казалось, что водитель должен разделить со мной эту радость. Но мужчина только укоризненно покачал головой.

— Прикройте, пожалуйста, окно… — перебил он меня. А затем, прибавив громкость на автомагнитоле, выдал: — Слышали эту песенку у Артура Пирожкова? Такая прикольная, не могу!

Я только тяжело вздохнула и начала сердито крутить ручку, чтобы поднять стекло.

— Эй-эй, девушка, осторожнее! Здесь все такое хрупкое, — проворчал таксист, вновь взглянув на меня в зеркало. Захотелось показать ему в ответ язык, но я сдержалась. А сердце мое не хрупкое? Оно едва не разбилось, когда этот таксист попытался сбить мой романтический настрой со своим «прикольным Пирожковым». Но как бы не так! Я постаралась абстрагироваться от громкого «Юмор FM», откинувшись на спинку и продолжая внимательно разглядывать в окно звездное небо.

Дома меня встретила мама.

— Ты чего не спишь? — зашипела я на нее, разуваясь. Глаза долго привыкали к темноте. Я ведь написала, что задержусь у Ксени, и Петя меня обязательно проводит. Меньше знаешь — крепче спишь. Но это, видимо, не про мою маму.

— С тобой уснешь, гулена! — вздохнула мама в глубине черного коридора. Свет я зажигать не стала.

— Мы там у Ксени… — начала я. Проходя мимо небольшой тумбы, нечаянно задела рукой мамины многочисленные флаконы с парфюмом. Раздалось громкое звяканье.

— Аленушка! — шепотом воскликнула мама.

— Знаю-знаю! — пробубнила я. — Расставят тут своих банок с духами… Как в магазине! На чем я остановилась?

— На том, что вы там у Ксени… — продолжила шептать мама.

— Ага! — невозмутимо отозвалась я. А что дальше-то придумать? Хотелось скорее проникнуть в свою комнату. Что я и попыталась сделать.

— Ален?

Я остановилась и уставилась на темный силуэт мамы.

— Что? — громким шепотом отозвалась я.

— Ну, мальчик-то хоть достойный? — спросила родительница.

Черт, хорошо, что в коридоре темно. Кажется, я покраснела.

— Достойный, — ответила я. — Он очень-очень хороший! В этот раз все будет по-другому, мама…

— Спокойной ночи! — кажется, мама улыбнулась.

В комнате было свежо. Оставив сумку с учебниками в кресле, отправилась в ванную. Умывшись и переодевшись, я все так же в темноте вернулась в комнату и улеглась на кровать. Прохладная простыня и пуховое одеяло. Я ведь говорила Диме, что оставить в теплую майскую ночь распахнутое окно — настоящее счастье?

Все воскресенье я уделила подготовке к предстоящему зачету. Обложилась со всех сторон книгами, конспектами, карточками с именами многочисленных персонажей… Когда у меня уже в голове начали путаться все герои и сюжетные линии, зазвонил телефон.

— Да, Ксень? — вздохнула я. Подруге хорошо, у них с Петей в итоге автомат по этому предмету. А я, по мнению преподавателя, слишком часто отвлекаюсь на семинарах…

— Горошкина! Выручай! — прокричала в трубку Царева.

— Что случилось? — испугалась я.

— Настя возвращается!

— Когда? — всполошилась теперь и я. Ведь Ксеня говорила, что старшая сестра уехала до середины июня…

— Завтра днем! Какие-то у нее там дела срочные образовались в городе! Деловая колбаса, е-мое! — проворчала подруга. — Короче, Алена, собирай все шмотки и тащись сюда, я уже у Насти! Порядок навожу…

— Бегу!

Я с радостью отложила в сторону надоевшие учебники. Взяла в руки увесистый пакет со всеми вещами, которые одалживала у Насти Царевой.

— Куда это ты? — обратился ко мне отец, заметив, как я в прихожей у зеркала собираю волосы в короткий хвост.

— Ксене надо кое-что передать! — проговорила я, обуваясь.

— Ну-ну! — усмехнулся отец.

Это что за смешки такие?

— Бабочки твои тебя понесли навстречу приключениям? — решил уточнить папа.

— Хватит с меня приключений, — честно призналась я. — Надеюсь, теперь обойдусь без них.

Я неспешно плелась по зеленому двору Насти, когда увидела, как со стороны соседнего дома также вразвалочку вышагивает Ярослав Елизаров. Ах, он шпала упырчатая! Я искренне надеялась, что парень меня не заметит. И вообще, что он тут забыл? Я прибавила шаг к подъезду. Авось, удастся проскочить. Однако парень, будь он не ладен, увидел меня и тоже стал идти быстрее. Причем мне навстречу. Черт! Ему что-то нужно от меня? Если передать «пару ласковых» Царевой, то здесь я — пас! Пытаясь не встречаться с ним взглядом, семенила к крыльцу. Елизаров не отставал. Мы словно два состава на железнодорожных путях неминуемо приближались к столкновению. Бабах!